По воспоминаниям одного из участников семинара, Александра Щипкова, Огородников

предложил организовать семинар для самообразования и для того, чтобы осмыслить собственное появление в Православной церкви. Это был первый шаг, на который довольно много народа откликнулось, потому что учиться нам было негде. И мы читали друг другу лекции. Все это имело на первом этапе доморощенный вид. Прочитает человек книжку, и как в институте на семинаре: прочитал – рассказал товарищам. Но на самом деле на нашем семинаре это было не главное, это была только форма. Главным же было общение, бессонные чаепития, притирка друг к другу. В действительности мы были втянуты в процесс организации христианской общины, и сами не сразу это осознали. Это был процесс воцерковления и опыт христианской любви. Опыт, который наложил на нас отпечаток на всю последующую жизнь.

(Огородников и другие: как это было. Интервью Александра Щипкова // Истина и жизнь. 1998. № 8)

Семинар становится популярным, вокруг него концентрируется значительная группа участников со всего СССР. Встречи, помимо Ленинграда и Москвы, начинают проходить в других городах. Александр Огородников пишет письмо Филиппу Поттеру, главе Всемирного Совета Церквей, благодаря чему о семинаре узнают и за пределами СССР: на семинар начинают приезжать люди из Европы, в Чехословакии собирается религиозный семинар по модели советского.

На основе докладов, прочитанных на семинаре, в 1977, был подготовлен первый номер безымянного самиздатского бюллетеня. Уже подготовленный к тиражированию макет издания был изъят сотрудниками КГБ летом 1977 при обыске у Александра Огородникова. Есть и другая версия: по воспоминаниям Щипкова, этот выпуск журнала

[никто] никогда в жизни не видал, потому что его Саша [Огородников] написал, попал в больницу и хранил под матрасом. Вот из-под матраса тот номер бесследно и исчез.

В любом случае, исчезновение материалов этого бюллетеня не остановило участников семинара. В течение года они собирают новый выпуск, который теперь получил название «Община». Основу выпуска вновь составили доклады, прочитанные на собраниях семинара, а в качестве программного документа, в журнале была опубликована своеобразная декларация его принципов. Среди своих целей издатели «Общины» видели:

Служение делу духовного Возрождения России,
Построение общины как преодоление кризиса современной религиозной жизни и «ненавистной раздельности мира»
Поиск путей соборного единения тех, кто страдает от унижения личности и переживает нашу разделенность как русскую трагедию
Диалог с инославными братьями во всем мире для изыскания выхода из мирового духовного кризиса

Кроме докладов, в номере был литературный отдел под редакцией поэта Олега Охапкина, в котором были напечатаны его стихи, а также опубликованы запретные на тот момент в СССР поэма Даниила Андреева «Ленинградский Апокалипсис» и отрывки из его мистической книги «Роза мира».

Несмотря на то, что второй выпуск также был изъят КГБ, именно благодаря ему Христианский семинар и журнал «Община» стали широко известны среди читающей религиозный самиздат публики. Эмигрантские журналы «Посев» и «Вестник РХД» публикуют новости о семинаре и некоторые статьи «Общины», а самиздатский журнал «37»  печатает обзор второго выпуска и интервью с Владимиром Порешем, в котором он так объясняет причину возникновения религиозного журнала в атеистической стране:

«Наш журнал возник среди молодежи, неудовлетворенной современной жизнью. Духовное брожение постепенно стало приобретать черты религиозного пробуждения. Наш путь – это жажда свободы и воцерковления».

Евгений Пазухин. Беседа с Владимиром Порешем // «37». 1979.  № 17

Это интервью с Порешем было опубликовано уже после того, как  издание журнала «Община» прекратилось, а КГБ перешел от изъятия выпусков журнала (третий номер, как и первые два, был изъят при обыске) к репрессиям против его издателей. В 1977 был арестован, осужден по статье «тунеядство» и отправлен в колонию общего режима в Комсомольск-на-Амуре Александр Огородников:

...в 1977-м году, за нами уже достаточно плотно смотрели, при том, что все мы страдали словонедержанием – все обсуждалось вслух. И чекисты прекрасно знали, что мы собираемся делать журнал «Община» и уже его готовим, что мы поехали в Смоленск, чтобы там его печатать, а не в Москве, где нас могут накрыть. Впрочем, в Смоленске так же легко журнал арестовали. Тираж был семь экземпляров, и его целиком забрали, да и вообще из дома вымели весь самиздат.

В 1979 арестовывают Пореша, и, в связи с этим, Огородникова, когда его срок уже подходит к концу, этапируют в Ленинград для дачи показаний:

...показывают мне письменные показания Пореша..., и я вижу из его объяснений: оказывается, все, что совершил я, это сделал не я, а только он, Пореш! Я же, оказывается, в наших семинарах был просто «зиц-председателем», понимаете? А все делал Володя – и именно он должен понести за это заслуженное наказание! Меня же следует просто выгнать и освободить, потому что я тут ни при чем! Ну, согласился человек поучаствовать в семинарах, но ведь он отсидел за это уже целый год!.. тут я уже вынужденно прерываю свое молчание и начинаю отстаивать «свои права» ...Уже позже один следователь мне скажет: «Знаете, у меня сложилось такое ощущение, что я нахожусь в театре абсурда! Люди обычно топят друг друга, пытаются сами выйти сухими из воды. Пореш все сделал для того, чтобы вы просто молчали: ведь он сам показывает на себя, свидетельствуя, что он один все это создал. А вы, Огородников, сейчас боретесь с ним за срок! Зачем вам это нужно?! Мы же все видим... Поскольку у нас есть его показания, и он их дает за своей подписью, то мы должны их признавать! Тем более что вы так долго молчали....

Сразу после допроса Огородникова снова задерживают в связи с распространением журнала и признанием на допросе и приговаривают к 7 годам лагеря и 5 годам ссылки по обвинению в антисоветской пропаганде. В 1979 - 1985 Александр находится в заключении в знаменитой пермской политзоне «Пермь-36». А в 1985 его снова осуждают на три года лагерей по обвинению в сопротивлении лагерной администрации: он требовал для себя возможность читать в лагере Библию и не раз держал голодовки в защиту прав политзаключенных. За все время заключения в лагере Огородников голодал в общей сложности два года.

По делу «Общины», помимо Пореша и Огородникова, были допрошены и задержаны и другие участники семинара и журнала в Москве и Ленинграде - Татьяна Лебедева, Лев Регельсон, Татьяна Горичева, Александр Ермолаев и другие. Большинство из них отказались давать показания против других участников. Татьяна Щипкова, в квартире которой проводились собрания семинара и хранились экземпляры журнала, была осуждена за хулиганство  - якобы, она избила дружинника, пытавшегося отобрать у нее блокнот при одном из обысков. Щипкову лишили ученой степени кандидата филолгических наук и приговорили к трем годам лишения свободы.

Александра Огородникова освобождают в 1987 в рамках амнистии политзаключенных, инициированной Михаилом Горбачевым, и при содействии международной кампании в его защиту: так, например, за Огородникова заступались Андрей Сахаров и Маргарет Тэтчер. С 1987 года Огородников выпускает самиздатский «Бюллетень Христианской общественности» (БХО), организовывает на базе БХО Христианско-Демократический союз (ХДС) России, где занимается религиозными и правозащитными вопросами, среди которых освобождение узников совести, возвращение храмов церкви, поддержка права на эмиграцию в США 20 тысяч пятидесятников. Затем он становится редактором газеты «Вестник христианской демократии», выступает в парламентах и на ряде международных конгрессов с докладами о положении в СССР. 
 
Владимира Пореша в 1979 приговаривают к 5 годам строгого режима и 3 годам ссылки. В октябре 1984 он получает новый срок – 3 года колонии строгого режима – за «злостное неповиновение требованиям администрации исправительно-трудового учреждения». Освобождают его по амнистии только в феврале 1986. На свободе, вместе с бывшей участницей религиозно-философского семинара Татьяной Щипковой, Пореш становится одним из основателей Школы при институте Богословия и Философии, где работает преподавателем французского языка.