Когда Ирине было 14 лет, классная руководительница поручила ей написать статью, приуроченную к очередному юбилею Ленина для  «Ленинских искр», на тот момент главной детской газеты Ленинграда. Как вспоминает Ирина, больше всего она стремилась как можно правдивее и точнее передать то, как проходит в её родной школе подготовка к празднованию - без преувеличений и по-настоящему. Готовую статью учительница одобрила, но всё же внесла свои поправки. В редакции «Ленинских искр» корректив внесли еще больше. Переиначенная до неузнаваемости статья вышла в свет. Стыд и потрясение - вот, что испытала Ирина, держа в руках газету, где напечатали её статью. Этот сюжет навсегда изменил её отношение к тому, что пишут в газетах и показывают по телевизору.

В 16 лет в руки Ирины попала перепечатка главы «Архипелага ГУЛАГа» Александра Солженицына, которую принес для нее близкий друг, а в дальнейшем и спутник жизни, Аркадий Цурков. Книга стала еще одним потрясением. Аркадий приносил всё новые и новые статьи и книги, а Ирина «размножала» их на печатной машинке. Несметное количество запрещенной литературы проходило через ее пальцы, с невероятной скоростью и ловкостью стучавшие по клавишам, и разлетелось по Ленинграду, а затем и по всему Союзу. Печатала Ирина на машинке в собственной школе, что на тот момент было рискованным делом: каждая официально купленная печатная машинка в стране находилась на учете в специальной картотеке КГБ, и найти, где был напечатан тот или иной документ, не составляло труда.

И это происходило тогда, в конец 70-х, когда вся система казалась настолько нерушимой, не потому что являлась очень сильной, а потому что была громадной, неспособной сдвинуться и измениться: какая-то совсем примитивная машина, которую нельзя сломать, потому что в ней нет большого количества деталей: все тупо и примитивно устроено.

Ирина Цуркова. Из интервью, 2015

Аркадия Цуркова арестовали в октябре 1978 за участие в подпольной левой студенческой группе и издание самиздатского журнала «Перспектива». Ирина проходила свидетелем по делу, но в суде отказалась от дачи каких-либо показаний, за что была приговорена к трем месяцам исправительных работ.

Ни бесконечные обыски, ни задержания друзей, ни даже арест мужа не заставили Ирину прекратить: она продолжала печатать самиздатскую литературу. Отвечая на вопрос, причисляла ли Цуркова себя к каким-либо идейным движениям, она отвечает: «На самом деле нет. Мне кажется, когда говорится правда, совершенно неважно из-под какого угла она преподносится».

В своих письмах из лагеря Ирине Аркадий Цурков писал о том, как обстоят дела среди политзаключенных: кого и за что обвинили, по какой статье, какой срок дали. Постепенно квартира Цурковой превратилась в своеобразный «штаб», откуда все полученные данные о политических преследованиях в СССР передавались на Запад, в BBC и «Немецкую волну». Кроме того, Ирина активно включилась в работу Фонда Солженицына, помогающего семьям политзаключенных в Советском Союзе.

Это было потрясение, что оказывается и другие люди, у которых кто-то сидит, не просто сидят целый день и рыдают в углу в своей комнате, а они что-то делают, к кому-то приходят, общаются, не боятся смотреть в глаза соседям. Это было просто совершенное открытие - для одной семьи, еще для одной семьи, еще для третьей семьи. Для меня это было ощущение, что ты живешь не зря. Я поняла, что можно спокойно и уверенно, уже имея детей и семью, и профессию, и все, продолжать заниматься тем, что ты считаешь правильным и нужным. Жить вот так вот свою жизнь, продолжая противостоять режиму.

Ирина Цуркова. Из интервью, 2015

Работа в Фонде Солженицына и тот факт, что Цуркова передавала информацию политического характера в Европу не могли не привлечь внимания КГБ. По словам Ирины, еще до ареста КГБ предпринимал попытки «убрать» её: однажды ее попытались обвинить в краже шубы у одной ленинградской «певички». Дело выглядело настолько абсурдным, что обвинение предъявлять не стали, но давление продолжалось.

В 1982 на обыске у распределителя Фонда Солженицына в Ленинграде Валерия Репина был изъят сборник анекдотов, составленный Ириной Цурковой. 20 декабря 1982 Ирина была арестована, 15 марта 1983 суд приговорил ее к трем годам лагеря.

Цуркова И.З. собственноручно изготовила в письменной форме в общей сложности 162 анекдота-пасквиля, содержащих заведомо ложные измышления, порочащие внешнюю и внутреннюю политику Советского Союза, деятельность КПСС и ее руководителей, политику Советского государства по национальному вопросу, завоевания Великой Октябрьской социалистической революции, условия жизни трудящихся нашей страны, деятельность органов государственной власти и управления, Вооруженные силы СССР.

Приговор Ленинградского городского суда по делу И.З. Цурковой от 15.03.1983

Так, увлечение коллекционированием всевозможных анекдотов, высмеивающих советские реалии, стало в суде основанием для вынесения максимально возможного наказания, предусмотренного по статье 190-1 УК РСФСР. Ирина Цуркова не согласилась ни на одну из мер, которые могли бы сократить срок заключения, отказавшись от дачи каких-либо показаний. Такой шаг - осознанное решение: ведь даже, казалось бы, невинная фраза могла поставить под удар десятки людей. В своей «Тюрьмологии», своеобразном руководстве по выживанию в условиях заключения, Ирина Цуркова пишет о молчании как о единственно верной стратегии поведения в условиях «информационной блокады», где понятия о чести и достоинстве все же не перестают существовать:

Если все-таки дадите полные, откровенные показания, то следователь станет первым человеком, презирающим вас за это. <...> И именно это презрение будет искренним выражением их человеческих (а не служебных) чувств чувств к вам

Ирина Цуркова. «Тюрьмология», с.1

Ирина Цуркова отбывала трехлетнее заключение в исправительной колонии общего режима под Иркутском. Она вышла на свободу 20 декабря 1985. После освобождения в 1987 Аркадия, какое-то время Цурковы прожили в Петербурге, но позже были вынуждены покинуть его в связи с разрастающемся в городе неонацистским и антисемитским движением. Семья Цурковых эмигрировала в Израиль.

Сейчас Ирина Цуркова внимательно наблюдает за тем, что происходит в мире, в том числе и в России. Тепло улыбаясь, говорит, что до сих пор не растеряла навыка феноменальной скорости набора текста на всевозможных печатающих устройствах; нежно вспоминает Петербург, город своей молодости. Вспоминает друзей, разбросанных по миру или все еще живущих на таких знакомых улицах. Людей, что вместе с ней боролись за право быть свободными.